Тайна Красного озера. Падение Тисима-Ретто - Страница 89

Появление Пахома Степановича придало Дубенцову сил и смелости. В несколько прыжков он очутился у обрыва. Только позавчера Дубенцов и Анюта провели здесь весь день, изучая породы, обнаружив здесь глыбы магнетита. Поэтому Дубенцов хорошо знал здесь все щели и трещины в глыбах.

Диверсант был уже внизу. Он нырнул под одну из каменных глыб и скрылся.

— Спускайся быстро, Виктор, стороной, отрезай ему дорогу в лес! — торопил Дубенцова Пахом Степанович.

Дубенцов пробежал стороной вдоль обрыва и почти кувырком скатился по осыпи. Добравшись до кустарника, что начинался метрах в десяти от подножия осыпи, он залег, отрезав диверсанту дорогу.

Глава двенадцатая

Убежище в норе. — В поисках запасного выхода. — Чей самолет? — Бдительность. — Встреча. — Торжественный обед.

Дубенцов осторожно и неотступно разыскивал диверсанта среди камней. Переползая от укрытия к укрытию, он очутился у входа в темную расщелину в скале, знакомую ему с позавчерашнего дня. Прислушался. Из подземелья доносился звон падающих капель, веяло сыростью и холодом. Потом там возник какой-то шелест, загремел упавший камень; геолог замер. Наконец он явственно расслышал прерывистое дыхание спрятавшегося в норе человека.

— Эй, бандит! Вылезай и сдавайся! — крикнул он. — Пахом Степанович! — закричал Дубенцов, — Он зде-е-сь!

По осыпи полетели камни, и показался таежник, быстро сползающий вниз.

— Где он?

— В норе, Пахом Степанович. Предложил ему сдаваться, не отвечает.

Таежник осмотрел нору сбоку, подошел к краю, прислушался и с облегчением проговорил:

— Тут, сопит. — И добавил шепотом: — А он не уйдет каким-нибудь другим ходом? Ты покарауль, а я погляжу, нет ли где второго хода?

Пахом Степанович пошел вдоль подножия осыпи. Дубенцов крикнул снова диверсанту:

— Вылезай! Все равно не скроешься!

В это время где-то вверху послышалось жужжание, будто там поднялся потревоженный рой шмелей. Дубенцов затаил дыхание и придвинулся к норе. Жужжание затихло.

Он отодвинулся от норы — снова возник тот же звук: он то нарастал, то затихал. Прошло несколько минут. Звук становился все сильнее. «Самолет, — прошептал Дубенцов. — Неужели успели вызвать?» При этой мысли у него сжалось сердце. На востоке, за хребтом пролегала морская граница.

Если уж враги сумели проскользнуть через границу сушей, то не исключена возможность, что они преодолеют ее и по воздуху. «А может, самолет наш? Скорее бы возвращался Пахом Степанович, нужно что-то предпринимать».

Проходили томительные минуты. Из-за каменной глыбы показался Пахом Степанович.

— Никаких ходов тут нету больше, — прошептал он. — Слышишь, самолет какой-то летит, не к ним ли на подмогу? Надо кончать с рыжим и поторапливаться к озеру.

Если морской самолет, то он сядет на озеро.

Таежник подошел к норе и крикнул:

— Вылезай сейчас же, а то дымом начну тебя выкуривать!

Бандит молчал, а рев мотора нарастал все более и вдруг стал оглушительным. Над лесом показалась серебристая птица. Самолет виражировал, накренившись, заворачивая к озеру. Это был гидроплан с советскими опознавательными знаками.

— Наш! — закричал Дубенцов. — Наш самолет!

— Похоже, что наш, — промолвил таежник. — Ну-ка, паря, неси сушняку и травы, — громко заговорил он. — Мы этого негодяя быстро выкурим. Эй, слышь, ты! — крикнул он в нору, — Вылезай, пока не поздно!

— Какие ваши условия? Вы сохраните мне жизнь? — послышался голос из подземелья.

— Ага, заговорил! Никаких тебе условий. Вылезай, и все.

— Гарантируйте мне жизнь, тогда вылезу, — торговался диверсант.

— Вот я тебе сейчас гарантирую!.. — бросая охапку сушняка у входа в нору, проговорил Пахом Степанович и, обращаясь к Дубенцову, прошептал. — Самолет вроде на озеро пошел. Беги туда, я тут и один управлюсь. На случай, если самолет чужой, уводи всех наших.

Дубенцов кошкой вскарабкался на обрыв и бегом пустился по березняку. Через несколько минут Дубенцов был уже у фанзы. На поляне не было трупов. Вероятно, их убрал Никифор. Он же, очевидно, затянул шкурами окна фанзы и привалил бревном дверь.

С озера долетал равномерный, приглушенный шум мотора.

Дубенцов проскочил заросли, и перед ним открылся простор озера. Самолет покачивался у песчаной косы. По всем признакам это был советский морской разведчик. В носовой кабине стоял человек в кожаном шлеме и махал кому-то руками.

Самолет подрулил к берегу. Из кабины выпрыгнул человек в форме военного летчика. Он привязал конец каната за ближайшее дерево, вернулся и принял маленький трап, поданный вторым летчиком из кабины.

— Ну что там, Миша? — спросил второй летчик. — Куда-то все пропали.

— Ты загляни в лачугу. Они, наверное, туда спрятались.

Из кабины показалась голова Черемховского.

— Нашли кого-нибудь? — спросил он негромко.

Вслед за профессором показался фельдшер Карамушкин.

Дубенцов, наблюдавший за этой сценой из кустов, закинул за спину карабин и, сдерживая волнение, вышел на берег.

— Здравствуйте, Федор Андреевич — обратился он к Черемховскому. — Здравствуйте, Карамушкин!

Дубенцов не сводил глаз с Черемховского и широко улыбался. Безмерное счастье было написано на его лице.

Виктор Иванович! — всплеснул руками Черемховский.

— Любезные, скорее помогите, мне! — обратился он к летчикам.

Дубенцов опередил летчиков и помог старику, а затем и фельдшеру сойти на берег. Черемховский обнял молодого человека и трижды поцеловал его.

— Милый мой, сколько я передумал о вас!.. — хриплым от волнения голосом говорил он. — Где же Анюта?