Тайна Красного озера. Падение Тисима-Ретто - Страница 68

За коротким ужином Анюта спросила старого таежника:

Каково же ваше заключение, Пахом Степанович, какая это река?

— В Амур она не должна впадать, — отвечал тот: — нет тут амурской рыбы.

— Может быть, где-нибудь на реке есть водопад, и рыба не может преодолеть его?

Дубенцов и Анюта замерли, вглядываясь в полумрак глубины, а старый таежник медленно заносил острогу вверх.

— Разве уж очень высокий, — согласился Пахом Степанович. — Ежели метра два-три, то сазан его берет. — Это такой прыгун, что бывало на корму парохода заскакивал.

— Выходит, положение наше снова далеко не завидное? — спросила девушка.

— Я не считаю его таким, Анюта, — возразил Дубенцов.

— Ей-богу, стоит попасть в такое незавидное положение, чтобы оказаться в столь интересном районе с точки зрения геологии.

— А может быть, нам пойти пешком на Амур? — спросил Пахом Степанович.

— Ни в коем случае, — решительно сказал Дубенцов. — Мы всегда успеем прийти туда, тем более, что теперь в лагере известно, что мы живы. В крайнем случае, самолет снова разыщет нас, поскольку в письме шла речь о реке.

Пожалуй, один Дубенцов лег спать в эту ночь с бодрым настроением. А по палаткам всю ночь, нагоняя тоску, скучно и однообразно барабанил унылый дождь.

Глава четвертая

Погода улучшилась. — Охота за козулями. — Царство пернатых. — Редкое зрелище. — Росомахи.

Утром погода оставалась пасмурной, моросил дождь. Но путники продолжали плавание. Сомнения и дурная погода действовали угнетающе на Анюту — она стала скучной, неразговорчивой. Невесело было и на душе у Пахома Степановича. Таежник продолжал утверждать, что лучше всего заблаговременно отказаться от реки и идти пешком через тайгу на запад, к Амуру. Только Дубенцов не утратил своего оптимизма и решимости плыть по реке. Он подбадривал своих приунывших спутников, убеждал их, что они делают государственное дело, обследуя неизвестный в геологическом отношении район, который несметно богат ископаемыми.

Вскоре дождь прекратился, тучи быстро стали подыматься, и в их разрывах нестерпимо ярко заголубело небо.

Ослепительно засияло солнце, ярко заиграли краски тайги.

Долина стала снова суживаться, река вошла в одно русло, по берегам пошли крупные обрывы и скалы.

В полдень путники увидели неподалеку впереди огромную каменную глыбу. Она когда-то откололась от крутого склона сопки и, накренившись, сползла в реку до самой ее середины, наполовину перепрудив русло. На вершине глыбы зеленели мелкие деревца и трава.

Всматриваясь в глыбу еще издали, Дубенцов вдруг воскликнул:

— Смотрите, на вершине пасутся какие-то животные!

По-моему, козули, желтые…

— Так и есть, они, — ответил посветлевший старый таежник. — Ценная животина! Вкуснее мяса не встречал.

— Давайте попробуем пострелять, Пахом Степанович, — предложил Дубенцов. — Свинина уже кончилась, а рыба быстро протухнет. Дня на два можем запастись мясом.

Тем более, что не знаем, куда нас несет река.

— Нет, паря, проку не будет, далеко…

— Но как они очутились там? — удивлялась Анюта. — Склоны-то отвесные, а трещина между сопкой и глыбой- целая пропасть.

— Эти хоть куда залезут, чтобы только безопасное место было от хищника, — ответил Пахом Степанович. — Попробуем, паря, подкрасться к ним вон с той стороны, — вдруг живо, с азартом предложил он.

В четверти километра от глыбы они причалили к берегу. Оставив Анюту с Орланом, охотники стали карабкаться на лесистую сопку, чтобы нагрянуть на свою добычу с «тыла». Скоро сквозь редкие березы стала видна вся долина. Камень, на котором паслись козы, был хорошо виден.

Животные — их было три — стояли с настороженно вскинутыми головами и смотрели в ту сторону, где причалил плот.

Пахом Степанович и Дубенцов стали взбираться еще выше, чтобы кружным путем подобраться к глыбе. Наконец они остановились на покатом выступе. Пахом Степанович сказал вполголоса:

— Будем с двух сторон подкрадываться: ты — справа, а я — с этой стороны, так вернее прижать их.

Дубенцов неслышно и быстро спустился по косогору и очутился неподалеку от глыбы. Между деревцами на ее вершине, отделявшейся от сопки глубокой пропастью, показались козы. Геолог ползком двинулся к краю пропасти и вскоре очутился метрах в пятидесяти от животных. Козы по-прежнему стояли на месте. Маленькие красивые головы их с большими черными глазами пугливо вертелись по сторонам, длинные чуткие уши слегка шевелились, ловя звуки.

Стройные, изумительно грациозные, эти пугливые и безобидные существа пробудили в душе Дубенцова жалость. Он смог сейчас выстрелом подбить любую из козуль, но рука не подымалась. Вспомнив о том, что Пахом Степанович вот-вот должен выстрелить, Виктор решил вспугнуть животных. Нащупав сухую валежинку, он с треском переломил ее. Козули моментально повернулись к сопке. Один миг — и они разом метнулись к краю обрыва.

Поджав передние ноги и запрокинув назад головы, они, как птицы, перелетели через пропасть. Но уже прогремел выстрел Пахома Степановича, и одна из коз сникла, утратила грацию, отстав в полете от других. Она исчезла где-то перед краем пропасти, не долетев до сопки.

Удрученный Дубенцов спустился в расщелину. Козуля лежала на камнях, неуклюже свернувшись. В открытых оливковых глазах ее еще светился предсмертный испуг.

— Красавица, — сказал, подходя, Пахом Степанович и с подозрением взглянул на Дубенцова. — Сук-то нарочно сломил, Виктор Иванович?

Дубенцов смущенно улыбнулся.

— Жалко стало, Пахом Степанович, — признался он.